Галерея Бахрама Багирзаде. Яна Никитина: «Пусть я тот самый рыжий клоун, но жизнь удалась…»

Яна Никитина: «Всё в моей жизни только начинается и всё самое хорошее и главное в моей жизни ждёт меня впереди. И это потрясающее чувство подарил мне Юлий Соломонович Гусман...»
Яна Никитина: «Всё в моей жизни только начинается и всё самое хорошее и главное в моей жизни ждёт меня впереди. И это потрясающее чувство подарил мне Юлий Соломонович Гусман...»

Интервью с кастинг-директором, очаровательной Яной Никитиной, можно смело назвать ещё одним ярким пазлом, который дополнит собой грандиозное событие в мире кино под названием «Не бойся, я с тобой–2» – журнал «GALLERY» январь 2012 г.

– Яна, как вы стали кастинг-директором фильма «Не бойся, я с тобой–2»?

– Случайно! Вообще-то после школы я хотела поступать в институт искусств, но когда пришла сдавать документы, мне сказали, что поступление будет на русском, а обучение на азербайджанском языке. И тогда мне пришлось подать документы в АПИ, на филологический факультет. А на третьем курсе я случайно попала на вечер Шагала, где мне посчастливилось познакомиться с Таней Гросс и Мурадом Ягизаровым. Там я прочитала какое-то стихотворение, и они меня спросили, а не хотела бы я попробовать себя на сцене? Естественно, от такого предложения отказаться я не смогла, тут же перешла на заочный, и пошла работать в театр Русской драмы. Ну а потом в моей жизни случился КВН и знакомство с Юлием Соломоновичем Гусманом…

Что же касается моего участия в проекте «Не бойся, я с тобой–2», то это тоже очередная счастливая случайность. Был 2007 год, в Баку шел кинофестиваль «Восток-Запад», и меня с сыном пригласили на его открытие в Зеленый театр. На входе я столкнулась с Юлием Соломоновичем. Мы поздоровались, немного поболтали, и вдруг он говорит:

– Я планирую снимать «Не бойся, я с тобой–2.

– Ой, как здорово! Очень было бы интересно поработать с вами, – сказала я.

– Правда?

– Конечно, правда, а возьмете?

– Обязательно возьму, только это будет года через полтора.

Честно говоря, я думала, что он меня будет снимать, потому что опыт работы в кинематографе у меня уже был – я снималась у Вагифа Мустафаева, Рамиза Фаталиева, Рустама Ибрагимбекова. На этой ноте мы и расстались. Прошло года три, и в один прекрасный день мне звонит Гусман:

– Ты знаешь, а давай мы тебя возьмем ассистентом по актерам?

– Но я же никогда этим не занималась, Юлий Соломонович, – опешила я.

– Ничего, попробуй.

А спустя несколько месяцев мне сообщили, что Гусман запускает проект.

12 апреля 2011 года состоялось знаменательное в моей жизни собрание, на котором меня утвердили ассистентом по актерам с бакинской стороны. С московской стороны кастинг-директором была Алена Михайлова, которая многому меня научила. Я видела, как она работает, и старалась быть не хуже, и видно, неплохо старалась, потому что через какое-то время так получилось, что меня сделали кастинг-директором бакинской стороны, и мы стали работать с ней на равных.

– Вы были свободны в своем выборе артистов?

– Юлий Соломонович, конечно же, давал рекомендации, и мы их придерживались, но когда нужно было, мы смело отстаивали свою точку зрения.

– И как реагировал на это Юлий Соломонович?

– Абсолютно нормально! Если ты можешь доказать свою правоту, если ты приводишь убедительные доводы, то Юлий Соломонович всегда соглашается. Я с ним сталкивалась на этой почве ни один раз, и однажды даже подумала – а может уйти с этого проекта, чтобы сохранить хорошие отношения? Ведь все годы нашего знакомства он прекрасно относился и ко мне, и ко всем ребятам из нашей команды КВН.

– Ну, понятно, все-таки родная команда…

– Да, которую он, в принципе, и создал. Мы же его дети, и всегда относились к нему с большим почтением и уважением.

– Но детки выросли и стали показывать зубки…

– Не совсем так... Мы просто научились отстаивать свою позицию. Он внимательно все выслушивал, иногда мог и завестись, но Юлий Соломонович – очень добрый человек, который в 30 секунд дает правильный ответ на любой вопрос! Во время съемок мы много ездили по районам, снимали в очень тяжелых погодных условиях, но Гусман всегда был как вечный двигатель! Ни простуды, ни усталость никогда не сказывались на его настроении – он пил «Терафлю», и начинал всех веселить, хотя все мы понимали, что ему плохо. Каждый раз, когда звучала команда «Стоп! Снято!», я понимала, что он выложился на все «сто», посвятил себя без остатка съемочной группе, никого не забыл, особенно свою режиссерскую группу, куда входила и я. Он стоял за нас горой, и если он видел, что на нас наезжают, мы знали – можно не бояться, он с нами.

– А что, были наезды?

– В основном, конечно же, творческие, но и чисто человеческие недоразумения из-за разницы в менталитете между бакинской и московской группами тоже сначала присутствовали. Но надо отдать должное Юлию Соломоновичу, он никогда не давал разгореться конфликту.

– В чем же проявлялась эта разница?

– Мы по природе своей намного теплее и мягче, хотя в процессе работы эти различия постепенно стерлись, и теперь я могу сказать, что у меня появилось много новых друзей из России. После съемок в Азербайджане я почти месяц была в Москве на досъемках. Если бы мне кто-нибудь когда-нибудь сказал, что Лев Дуров пригласит меня к себе в гости, и будет обижаться, что в этот день я не смогу, и наша встреча переносится на завтра, или что мне будет звонить Золотовицкий и приглашать на свой спектакль, а Мухтарбек Кантемиров, в которого я с детства была влюблена, пришлет за мной машину и будет печь для меня пироги, я бы в жизни в это не поверила! Если бы Юлий Соломонович не взял меня на этот проект, ничего бы этого не было.

– Как вы вошли в бешенный съемочный ритм?

– Первые три дня были страшными! Полное чувство растерянности – Артем, палящее солнце, миллион народа, Гусман дает команду, и вся группа плотной кучей кидается в одну сторону, потом Юлий Соломонович дает другую команду, и мы в тот же составе бежим в другом направлении. Под конец он не выдержал: «Ну вы, ребята, уж как-то договоритесь между собой!»

Лично мне было очень страшно, что Гусман во мне разочаруется, в КВН же все было по-другому, а тут… Каждый день мне надо было координировать всех актеров, проверять, чтобы все приезжали вовремя. Одновременно я была еще и ассистентом по актерам, и на мне была ответственность и за наших, и за московских артистов. На этих съемках я впервые узнала что такое КПП. Всегда думала, что это контрольно-пропускной пункт, а оказалось – это календарно-постановочный план, где были учтены все движения, отбытие, прибытие, а за день до этого надо было всем раздать разрезки, то есть тексты актерских сцен. Так что, вставала я первая, а ложилась последняя. Каждое утро мне надо было привезти артистов, отдать их на костюм, потом на грим, и только потом уже приезжал Гусман, и я отводила их на площадку. А вечером все наоборот – всех надо было разгримировать, снять костюмы, и развезти по отелям. А бывало и так, что по ходу что-то менялось в сценарии, и надо было не только записать, но и быстренько раздать новый текст артистам. Так что, первые три дня были просто убойными, особенно когда мы снимали огромную массовку в двести человек. Кстати, в этих праздничных массовках снимался и мой сын. Он столько жаловался на мое отсутствие, что однажды я решила его взять с собой на съемки, и там произошла смешная ситуация. Он сидел вместе с дочкой второго режиссера Наргиз Багирзаде, и она постоянно дергала его за кепку. И мой сын, видимо наслушавшись разговоров на съемочной площадке, вдруг мне говорит: «Яна ханум, скажите, пожалуйста, костюмерам, пусть подойдут и поправят мне кепку»… И еще был случай, когда артисты забрали его в свой актерский трейлер. Я захожу и вижу такую картину – сидит мой сын, вокруг него столпились артисты, и умоляют его хоть что-нибудь съесть, а он очень важно от всего отказывается. Как раз незадолго до этой сценки Юлий Соломонович отругал меня за то, что я ужасно раскормила своего ребенка, и я вместо того, чтобы присоединиться к этому хору уговаривающих, засмеялась: «Вот скажите это Гусману!» А вечером мой сын с грустью мне сказал: «Мама, меня самые звездные звезды уговаривали поесть. Обидно, что я расскажу об этом в школе, а мне никто не поверит…»

– Когда вы почувствовали, что у вас все получается?

– Только тогда, когда съемочная группа стала называть меня исключительно «Яночка», а не как иначе, я поняла, что все в порядке. Я очень боялась, что про меня будут говорить: «Ну вот, Гусман взял ее по знакомству, а она на самом деле никакой не профессионал». И даже Юлий Соломонович, видя все это, начал обращаться ко мне: «Эй ты, любимица площадки». Я потом и Гусману сказала, что ждала этой его оценки, несмотря на то, что меня хвалили все – и потрясающий звуковик Марина Нигматулина, и чрезвычайно жесткий и скупой на похвалу оператор Алисов, но меня, прежде всего, интересовало мнение именно Юлия Соломоновича.

У нас были очень хорошие, красиво сделанные режиссерские сценарии. Так получилось, что когда привезли первую партию, мне не досталось ни одного экземпляра. И надо же было такому случиться, что когда пришла вторая партия, она оказалась с листами для пометок, и была толще и тяжелее в два раза! Сначала я долго возмущалась, а потом на этих белых листах я попросила оставить мне на память заметки всех участников проекта, и везде была фраза: «В нашем мире дилетантов приятно встретить профессионала». А ведь я никогда до этого не работала кастинг-директором.

Когда Лев Константинович Дуров увидел меня на съемочной площадке в майке и шортах, он мне сказал: «Ну-ка, дай мне свою книжечку», нарисовал свой автопортрет и написал необыкновенные слова: «Дорогая Яна, вот попутал бес, в шортах тебя видел, жаль, не видел без. С благодарностью, нежностью и любовью дедушка Дуров. Смотри на рисунок и вспоминай оригинал». А Вишневский написал акростих: «Я надену парадный свой китель. Ну так что же, приглашали к семи. Как хотел я вас дерзко в пампасы похитить, а в итоге стал другом семьи».

– Работа в творческом коллективе всегда сопряжена с массой проблем – амбиции, капризы, постоянная смена настроений. Как вы преодолели все эти трудности?

– Наверное, благодаря своему характеру. Я все время рассказываю одну притчу: однажды к священнику на исповедь пришел один человек, и стал жаловаться на то, что его жизнь стала безрадостной, все стало серым и унылым, и он не знает, как ему жить дальше. И священник ему говорит: «Ко мне каждый день приходят люди на исповедь, я их слушаю, даю советы, но мне самому некому пожаловаться. И когда мне становится совсем тяжело, я выхожу на городскую площадь, а там замечательный рыжий клоун. Он дарит людям столько света и доброты, что я всех своих прихожан отсылаю на его выступление. Сходите и вы на эту площадь, посмотрите на него, вам сразу станет веселее». А тот и отвечает: «Дело в том, что я и есть тот самый рыжий клоун»...

Вот и я живу, как этот рыжий клоун – плохо мне или хорошо, я все время приходила на площадку с улыбкой. Однажды я сильно простудилась, но работу же не отменишь. И тут, как назло, дублерша Ширин, которую нужно было по фильму нести в мешке, не приехала на съемки, а ее туфли по размеру подходили только мне. И я понимаю, что сейчас меня засунут в мешок, потому что скоро приедет Гусман и скажет: «А почему сцена не готова?» Так что, вариантов нет – или я залезу в этот мешок, или Гусман останется недовольным. Я молча одеваю туфли, меня засовывают в мешок, там мне становится совсем «хорошо», и делают дублей пятнадцать. Причем, со мной в этот момент не церемонились – меня толкали, пихали, носили, швыряли. Когда все было кончено, я вылезла с разбитыми коленками и содранными локтями, но все равно улыбалась, и только в отеле свалилась буквально замертво. Но даже в этот момент я понимала, что пойдет время, и я буду обо всем вспоминать с улыбкой.

Я очень благодарна Юлию Соломоновичу за то, что он дал мне возможность поучаствовать в этом замечательном проекте. Пусть я тот самый рыжий клоун, но жизнь удалась…

– Как складывались ваши отношения с российскими звездами?

– По-разному, но со всеми замечательно. До того, как на площадке появился Эльдар Касумов, многие хмыкали – ой, сейчас приедет звезда Евровидения. Но Эльдар оказался удивительным, романтичным и очень добрым парнем. И хотя Гусман гонял его по полной программе, несмотря на все их споры, когда съемки были закончена, Эльдар сказал, что обожает Юлия Соломоновича, и с удовольствием поработал бы с ним еще раз.

Ни у одной из «звезд», причем не только наших, но и московских не было никаких капризов. Однажды в Шемахе я увидела столик для пинг-понга: «Кто-нибудь умеет играть?» И вдруг на мой призыв откликнулся сам Полад Бюльбюлевич, и мы с ним сыграли несколько партий. Я и с Михаилом Ефремовым сыграла, причем он играл, почти не двигаясь с места, но так мастерски, что я не смогла поймать ни одну его подачу.

Помню, как вся группа с интересом ждала приезда Эдгарда Запашного – какой же он окажется человек? Оказался просто потрясающим! Эдгард со своей тигрицей два раза приезжал в Азербайджан, и в один из его приездов со мной произошел смешной случай. Обычно на площадке все находят себе местечко, чтобы сесть и посмотреть, как работают коллеги. Прихожу я однажды на площадку, и в этот день как раз должны были быть съемки тигрицы, но я пока об этом не знала. Смотрю, стоят два ряда стульев, но все, кроме нашего фотографа Агдес, почему-то сидят во втором ряду. Я обрадовалась, уселась впереди, и еще подумала про себя – а что это задние ряды так дружно молчат? Тут прозвучала команда «Мотор!», и вдруг вижу, как из-за угла выходит большая тигрица и мягкой поступью движется прямо на нас. Только я хотела подскочить, как сзади раздался зловещий шепот: «Дрессировщики предупредили – резких движений делать нельзя». Я с ужасом поняла, что не могу ни встать, ни завопить, ни даже дернуться, а уж о том, чтобы побежать, и думать смешно – тигра меня догонит в два прыжка. Первый раз в жизни мне стало по-настоящему, по первобытному страшно, да еще и голоса сзади «подбадривали»: «Только попробуй двинуться»… Когда все закончилось, и тигра увели, первое что я сделала, это завопила: «Ах вы, сволочи! Не могли предупредить!!!» «Могли, – ответили счастливые коллеги, – но ты пришла такая довольная, и мы решили посмотреть, что же будет дальше?» Вскоре откуда-то вышел Юлий Соломонович и гордо сказал: «Вот какие у нас смелые девочки!» А потом вся группа сфотографировалась с этой тигрицей, только Гусман сначала долго отказывался, но мне все же удалось его уговорить.

– На съемках «Не бойся, я с тобой–2» было задействовано много животных. Было что-нибудь смешное?

– Помню, как Кристину, которая в фильме играла Ширин, учили ездить на верблюде. Нас предупредили, что садиться на него надо сразу же, как только закидываешь ногу, при малейшем промедлении верблюд тут же встает, а высота там немаленькая и можно серьезно упасть. Кристина в какой-то момент испугалась, и мне пришлось на личном примере показывать, что это совсем не страшно, хотя страшно было до ужаса. А после этой сцены мне позвонил Гусман:

– Ну как, Кристина смогла сесть на верблюда?

– Да, – ответила я.

– Смешное что-нибудь было?

– Да, Юлий Соломонович, верблюд оказался азербайджано-язычным.

– Как это? – опешил Гусман

– Выяснилось, что он ни одного слова не понимает по-русски…

А потом на съемки привезли обезьяну. Говорят, они не любят женщин, но наша обезьяна видимо вообще никого не любила. Это была сильная мощная макака, которая постоянно раскачивала свою клетку. У нас был специальный брезент, которым мы накрывали клетку, чтобы макака не отвлекалась на людей, и вот однажды кто-то попросил нашего второго режиссера, милую девушку, выпускницу ВГИКа Наргиз Багирзаде, подготовить обезьяну к съемкам и сдернуть этот брезент. И тут началось настоящее шоу – Наргиз тянет брезент в одну сторону, макака в другую, да еще норовит шлепнуть ее задней лапой. Вся группа тут же собралась вокруг клетки, и, умирая со смеху, начала делать ставки на победителя. Самое интересное, что все с моей подачи ставили на макаку, и только один световик решил ее поддержать: «Наргиз, не переживай, я поставлю на тебя». Когда вся группа вдоволь нахохоталась, к ней подбежали ребята и совместными усилиями вырвали наконец этот злополучный брезент. Потом стоило только Наргиз попасть в поле зрения обезьяны, та начинала победно хлопать себя кулачищами по груди.

Еще одна смешная история была связана с осликами. Есть такая примета – если незамужняя женщина сядет на ишачка, она обязательно выйдет замуж. И вот, в день съемок мы с подружкой решительным шагом направились к осликам и решили попробовать свое счастье. И на глазах изумленного Алисова, который, глядя на нас, даже забыл о своем вечно плохом настроении, мы по очереди залезли на ослика, похлопали его по ляжкам, и так же молча пошли обратно. О том, что думал про нас в этот момент господин Алисов, догадаться было не трудно…

Но апофеозом съемочного процесса стала история с Рауфом. Он был водителем Гусмана и очень гордился своей миссией: «Я и водитэл, и тэлохранитэл. Знаете, я всьё». Место, где обитал Гусман на съемочной площадке, называлось плэйбек. Однажды Гусман вызывает Рауфа по рации: «Рауф, Рауф, где мои очки?» «На плебеке, Юлий Соломоновитч». С тех пор это словечко прочно вошло в наш лексикон. Видимо, Юлий Соломонович не мог пропустить такого колоритного персонажа и решил снять Рауфа в роли разбойника. Как назло, ему попался самый строптивый и упрямый конь, который перекусал и перелягал всех кого только можно. Всех артистов выстроили в линейку, и началось – конь Рауфа никак не хотел трогаться с места. Первый дубль, второй, третий, десятый, конь стоит как вкопанный. И тут вконец отчаявшийся Рауф прижимается к конской шее, и произносит трагический монолог: «Лошадь, лошадь, (это было сказано по-русски, а затем он продолжил на азербайджанском языке) – я умоляю тебя, не позорь меня перед Гусманом». Но конь не внял его мольбам, Рауфа пришлось заменить наездником, и дубль был успешно снят. Эту историю мне рассказывали по телефону, и когда я от смеха сползала под стол, в столовую вошел Рауф с подносом. Наверное, поняв, что речь идет о нем, он подбежал ко мне и буквально завопил: «Если это про лошадь, они все врут».

– Какое впечатление у вас осталось от работы с Юлием Соломоновичем?

– Как всегда потрясающее! А с ним по-другому и невозможно, ведь Юлий Соломонович, не просто режиссер или суперпопулярный человек. Прежде всего, он личность, человек огромной доброты и душевной щедрости.

Когда-то Гусман занимался каратэ, и на съемках он постоянно разговаривал терминами, но самой любимой его фразой была: «Сделайте-ка мне йоко-гири». Многие из нас, естественно, не знали, что это означает, но вся группа активно использовала это словечко. Однажды Юлий Соломонович объяснял Тиме Бадалбейли какую-то сцену: «Вот здесь было бы неплохо, если бы ты научился делать йоко-гири». «Ну что, Тима, ты уже научился делать йоко-гири?» – поинтересовалась я потом. «Да, Яна, я уже в кефире».

Но на площадке происходили не только смешные ситуации.

Был один невероятно трогательный момент, который мы все запомнили на всю жизнь. Снимали сцену восстания, где Полад Бюльбюлевич по роли поднимается на трибуну, и начинает петь гимн Азербайджана. И когда массовка, которая состояла из простых местных людей, вдруг положила свои натруженные руки на сердце, и со слезами на глазах начала петь гимн вместе с ним, вся группа просто застыла от этого мощного, искреннего мгновения. Юлий Соломонович был очень доволен этой картиной, потому что это была одна из ключевых сцен фильма.

Всем нам было очень тяжело мотаться по районам, мы подолгу не видели свои семьи и детей, и когда мы приехали снимать в Баку, Гусман без конца устраивал нам спонтанные праздники – то вел всех нас в кино на какую-нибудь премьеру, то мы с упоением целой оравой гоняли шары в боулинге, и это несмотря на то, что Юлий Соломонович уставал гораздо больше всех нас вместе взятых!

Говорят, человек жив, пока его помнят, дай бог Юлию Соломоновичу сто лет жизни, здоровья и успеха за все, что он делает.

Я знаю массу примеров того, как замечательно он относится к людям, скольким он помог словом и делом. Мне бы очень хотелось поработать с ним еще. В Москве я попала на его спектакль «Человек из Ламанчи», в котором играет, поет и танцует 97-летний Зельдин. И в конце, после того как зрители двадцать минут аплодировали ему стоя, он вышел и сказал: «Большое спасибо Юлию Соломоновичу, который подарил мне этот праздник».

Юлий Соломонович ставил спектакли везде – и в Америке, и в Москве, и в Японии, но мне бы очень хотелось, чтобы он поставил что-нибудь в Баку, у себя на родине, чтобы все увидели, сколько у нас в Азербайджане талантливых людей.

Мы с Эльдаром довольно часто общались с Юлием Соломоновичем на московских съемках «Не бойся, я с тобой–2», и однажды он нам сказал: «Я бы очень хотел, чтобы вы запомнили этот проект на всю жизнь».

Из Москвы я уезжала с ощущением, что все в моей жизни только начинается и все самое хорошее и главное в моей жизни ждет меня впереди. И это потрясающее чувство подарил мне Юлий Соломонович Гусман.

Скачать в формате PDF (2,72 МБ)

Источник – www.1NEWS.az. 28.04.2012 г.

Материал дублирован: Trend Life. 01.02.2012. «Первые три дня были страшными! Палящее солнце, миллион народа – Яна Никитина»

Официальный сайт Яны Никитиной

Все материалы раздела «Публикации»